Fidelio сказал:
Последнее обстоятельство немного настораживает...
Не зря я волновалась...
Перед началом показа оперы, на экране появился товарищ режиссер Д. Черняков и поведал зрителям, что его концепция - показать несостоявшуюся любовь по причине слабости героев и боязни великого чувства, а социальные или моральные аспекты хрестоматийного сюжета его не интересуют! Ну, ну...
И вот дирижер Даниэле Гатти (ужасно похожий на Гришковца
) требует почтить минутой молчания смерть Нельсона Манделы. Элегантнейшая в мире публика нехотя встаёт.
(К чему эти заигрывания я не поняла) Затем звучит гимн Италии, раздаются крики "Вива, Верди!" и, наконец, началось...
На первых же тактах увертюры мы увидели Виолетту одевающуюся перед зеркалом. Бельё наружу. А как же! Знай наших
Служанка Аннина с ярко-рыжим хаером на голове смотрит на госпожу влюбленными глазами, поправляет лямочки белья, застегивает платье. И так всю увертюру. Потому что делать им больше нечего. Арии-то ещё не скоро...
Первое впечатление - эта полногрудая Виолетта помирать и не собирается. Она пышет зрелым здоровьем и блистает эээ... богатым жизненным опытом
Когда приходят гости, Виолетта демонстрирует манеры, как бы это литературно сказать..., отнюдь не дамы полусвета, принимающей светских возлюбленных, а обитательницы весёлого дома для матросов.
Гости одеты безобразно! Вообще костюмы чудовищно безвкусны и уродливо сидят на актерах! "Спасибо" надо сказать приглашенному из Большого театра художнику по костюмам Елене Зайцевой.
Подруга Виолетты куртизанка Флора Бервуа почему-то щеголяет в головном уборе индейского вождя (привет Гойко Митичу)
Вообще это сборище безумных гостей мне напомнило "Сладкую жизнь" Феллини, но в современном вульгарном переложении от Соррентино и его фильм "Великая красота". В общем, томные камелии Дюма и Верди превратились в дурно пахнущие цветы.
Второй акт происходит на кухне, где Альфред в фартуке раскатывает тесто для пиццы, а рыжеволосая Аннина с прической в стиле панк ему ассистирует. Виолетта из соблазнительно пышной дамы превратилась в домашнюю замарашку в небрежном платьице и с растрепанной прической. Жермон, прочитав ей свою нотацию, загадочно ходит за окном небогатой дачки, заглядывая в окна и контролируя дальнейший ход событий. Узнав о мнимом коварстве любимой, Альфред в ярости кромсает кухонным ножом стебли сельдерея и цуккини.
Всё это было бы похоже на фарс, если б не великая музыка Верди. Она отчаянно сопротивлялась "художественным изыскам" товарища Чернякова.
И всё-таки Диана Дамрау (Виолетта) вокально примирила меня с тем, что творилось на сцене. Кстати, ей больше всего досталось оваций!
А вот, вышедший на поклон Черняков заслужил такое дружное "Бу-у-у-у", что я даже удивилась
И порадовалась за миланскую публику, которая не стесняется "называть вещи своими именами"!
"Травиата" не просто любовная история, товарищ Черняков. Её нельзя вырывать из контекста времени, морали, репутаций. Иначе всё теряет смысл. Великая музыка не терпит цинизма.
Это не первый оперный скандал, и, увы, не последний. И так будет происходить каждый раз, когда режиссёры возомнят себя выше Оперы и забудут, что музыка - не просто фон, а главная составляющая спектакля.